- Эй, малыш, просыпайся, замёрзнешь же, - несколько удивлённым тоном приговаривал Артур, сидя на корточках перед малышом, что так мирно посапывал на мягкой зелёной траве под раскидистым деревом. Юноша положил ладонь на плечо ребёнка и легонько расталкивал его. На лице британца читалось сильное удивление. Ещё бы! "Откуда он тут? Этот малыш совершенно не похож на местных индейцев, может быть, он из соседних колоний? Но на сотни вёрст вокруг нет ни одной. Неужели потерялся? Такой маленький... Такой беззащитный. Ах, может, где-то тут его родители? Не может же он быть один, в самом деле." Англичанин пару раз огляделся, но никого так и не приметил. Вновь опустив взгляд на ребёнка, Кёркленд изогнул брови домиком и тихо проговорил: - Как всё-таки ты тут оказался?... Давай же, проснись. "Может, он болен? Всё-таки спать на земле в таком тонком одеянии. Долго ли?..." Англию беспрестанно мучили вопросы. Он никак не мог понять, что здесь делает этот малыш. Вокруг ни одного поселения европейцев, за исключением его собственного, но среди английских колонистов Кёркленд этого ребёнка не помнил, хотя был так или иначе знаком со всеми. Неужели его воспитывали индейцы? Вполне может быть, но тогда почему же малыш всё-таки без присмотра? Почему спит под деревом?... "Постойте-ка!" Артур удивлённо дёрнулся и чуть откинулся корпусом назад. Губы изогнулись в сконфуженной улыбочке. - Кролик, ха? Только сейчас он заметил, что малыш прижимает к себе тёплый серый комочек. Глядя на эту картинку, Англия не смог сдержать приступа умиления. Он бы и взял ребёнка на руки, но боялся, что тот испугается, поэтому пытался разбудить его, но оставлять в одиночестве - ни за что. Всё-таки Кёркленд тоже в какой-то мере человек. С самым настоящим и живым сердцем. Возможно, это уже потом, спустя полтора-два столетия Англия возгордится и навсегда приобретёт такую черту, как высокомерие, но пока что до этого было далеко. И кто бы знал, что сейчас он смотрел и даже беспокоился о ещё незнакомом малыше, который впоследствии станет для него чем-то очень важным, чем-то дорогим, ради чего можно  жертвовать силы, время, деньги, даже не жалеть себя. А ведь правда, Кёркленд будет всем сердцем и всей душой любить своего младшего брата. Правда, эта любовь потом не принесёт ему ничего хорошего. Возможно, после Войны за Независимость, после этой глубокой незаживающей раны Англия окончательно решит, что лучше быть одному. Не привязываться к другим, не заводить крепкой дружбы, ведь когда-нибудь тебя обязательно предадут, и горечь предательства тогда станет невыносимо горька.

Впоследствии Кёркленд не раз и не два вспомнит эту встречу. Самую первую, а поэтому такую незабываемую. Она станет вызывать смешанные чувства: от светлой радости до угнетённости. Англия даже будет думать, что, наверное, зря всё это произошло. Зря он тогда сжалился над брошенным, как ему показалось, малышом, но тут же запнётся и стыдливо потупит взгляд. Всё-таки нет, что ни говорите, Америка стал частью его жизни. И даже потом, в 20 веке, ругаясь и цапаясь с Альфредом, Англия никогда не предаст его. Наверное, всё-таки это здорово, иметь брата...

Отредактировано England (5 Мар 2012 22:34:33)

Малыш лениво открыл свои глазки и сонно уставился на англичанина. "Ух ты, такие ясные и голубые!" Артур улыбался, удивлённо и обеспокоенно всматриваясь в эти большие блюдечки цвета летнего неба, что смотрели на него без страха и боязни. - А... А как тебя зовут? Англия вздрогнул и даже осёкся: - А?... э... Меня?... Меня зовут Артур Кёркленд. На языке крутился ещё один вопрос, который вдруг внезапно исчез. Колонист так и остался с чуть приоткрытым ртом. - Хм... Мальчик поднялся на ноги, всё так же продолжая в упор с интересом разглядывать своего нового знакомого. Тут он улыбнулся - так мило и очаровательно, что просто покорил своей непосредственностью британца, - и протянул кролика англичанину, словно пытаясь порадовать нового знакомого. Артур озадаченно вскинул брови, несколько опешив. - Откуда ты здесь, малыш? Сейчас прохладно, а ты так легко одет. Я не обижу тебя, поверь мне. Ты можешь простудиться, - выпалив всё за раз, Артур аккуратно подхватил мальчика на руки и, обняв, ласково и осторожно прижал к своей груди. - Где твои родители? Почему ты совсем один и без присмотра? И откуда ты вообще здесь? Может, ты потерялся? Тебя отвести домой? Юноша обеспокоенно глядел на ребёнка, по-настоящему переживая за него. Артура нельзя было назвать жестокосердным. Пусть детей он не особо любил, но никогда не оставлял их в беде. Совесть не позволяла.

Мягко погладив мальчика по светлым волосам, Англия дружелюбно улыбнулся и провёл кончиками пальцев по серой шёрстке маленького друга найдёныша. - Твой кролик? Артур улыбчиво посмотрел в глаза малышу, пожалуй, даже с надеждой: в голубых глазёнках, ещё не умеющих врать и обманывать, британец пытался понять, боится ли его малыш или всё-таки доверяет ему. - Я из ближайшей английской колонии - Роанок. Британец к этому времени уже отметил для себя, что мальчик говорит на языке, лишь отдалённо напоминающем английский, поэтому понимать его было трудно, но возможно. В этом лингвистическом винегрете, кажется, были и французские, и испанские слова, и ещё какие-то, видимо, местные индейские наречия. Англия никак не мог взять в толк, почему малыш говорит так странно, ведь в голову ему даже мысль не приходила, что найдёныш мог оказаться страной. Да-да, самой настоящей страной, пусть пока ещё маленькой и не развитой, но страной, которой в будущем суждено стать "сверхдержавой". Сам Артур редко признавался в своей двойственной сущности. Скажи кому-нибудь такое, ещё за безумца примут! Скорее, он являлся неким вельможей или приближённым ко двору, родственником правящей династии, и лишь немного знали истинную сущность. Наверное, это правильно, ибо знай каждый, жизнь превратилась бы в сплошную борьбу за существование. Кто упустит возможность уничтожить вражескую державу таким простым путём, как всего-то убить одного-единственного человека?

Сперва малыш растерялся, но оно и понятно, но потом прижался к англичанину. Артур вскинул брови и изогнул их домиком. - Ты не обидишь меня, я знаю... Заглянув в глаза мальчишке, британец смутился, и на щеках заалел румянец. Услышать от малыша такие тёплые и наивные слова  - бесценно. -... Я живу здесь! Везде-везде. Тетя Тао говорила, что это - мои земли... Кёркленд в удивлении приоткрыл рот, но его вниманием завладела именно вторая часть фразы, первая прошла как-то мимо – всё-таки дети такие максималисты! «Тао? По-моему, так зовут шаманку из ближайшего племени. Или я ошибаюсь? Да нет, уверен. Скорее всего, он говорит именно о ней, но…» Колонист ещё раз посмотрел на мальчика. «…но он совсем не похож на местных индейцев. Может быть, он потерялся и его взяла к себе эта женщина?» Задумавшись, британец почти пропустил, что ещё ему сказал ребёнок: - Это - мой лучший друг, Фумус! Фумус всегда со мной... Очнувшись, Артур улыбнулся и кивнул. – Лучший друг? Интересно. Надеюсь, я ему понравлюсь, как считаешь? - с этими словами он легонько коснулся крольчишку. – Малыш, давай-ка исправим несправедливость: я тебе уже представился, а ты – нет. Так как же тебя зовут? И ты, как я понял, живёшь в деревне индейцев чироки?* «Стоит ли его туда вообще отводить? Он же на вид европеец, я… то есть в колонии его хорошо воспитают, получит хоть какое-то образование. И в Роаноке ему будет намного безопаснее».

Артур ласково посмотрел на малыша и погладил его по шелковистым волосам цвета созревшей пшеницы, но зелёные глаза юноши оставались задумчивыми. В них читалось сомнение и искреннее желание помочь мальчику. Быстро облизнув губы, британец бросил короткие взгляды по сторонам и вздохнул. Тепло улыбнувшись, он добродушно обратился к своему новому знакомому: - Хочешь я покажу тебе Роанок? Увидишь, как живут колонисты, покушаешь – ты, наверное, голоден, - отдохнёшь и согреешься. И в этот самый миг, по сути своей, определялась судьба каждого из них. Америка приобретёт старшего брата и наставника, что так трепетно станет заботить о нём и будет дарить ту искреннюю и настоящую любовь, которой некогда он сам был обделён в детстве. Но, как известно, благими намерениями проложена дорога в ад, и в какой-то момент Англия просто не увидит, что его обожаемые Штатики уже выросли и стали самостоятельными, что в них уже проснулся тот естественный дух свободы и независимости, присущий каждому народу. Безграничная любовь и счастье ослепят британца и подарят ему годы безмятежного спокойствия, когда всё хорошо и нет причин волноваться, ведь это же Америка, его Америка, его младший брат, его самый родной и в этом, и в том мире человек. И как же больно будет потом возвращаться к реальности… К реальности, что оставит глубокую рану на сердце англичанина и сделает его тем, кем он прослывёт на весь мир: циником и грубияном, не имеющим друзей и предпочитающим одиночество, которое, на самом-то деле, давило и угнетало, но признаться в этом – ни за что. Да и некому, собственно. Пожалуй, Америка преподаст Британии самый лучший урок: никого и никогда не стоит столь близко подпускать к своему сердцу. И Артур запомнит, что предательство – это всего лишь вопрос времени (а сказал эту ставшую крылатой фразу ещё в XVII веке кардинал столь нелюбимой Кёрклендом Франции, кардинал Ришельё). Конечно, он всё прекрасно понимал – и истинные мотивы, и побуждения, всё-всё, почему Америка потребовал независимости, но простить почему-то не получалось. И так и не получится, никогда. Наверное, Джонс нанёс англичанину слишком глубокую рану, а последний сам обрёк себя на страдания, столь сильно привязавшись к своему младшему брату. Но пока вот-вот будут лишь брошены зёрна грядущей дружбы, родства и противоречия. И, возможно, когда-нибудь, плоды их всё-таки сотрутся рекой Времени.

______________________________________________________
* честно не знаю, какие племена жили в окрестностях Роанока

Отредактировано England (26 Июн 2012 00:55:24)